и повидать Суворова, и вотъ что по его разсказу оказалось.
"Иду энто я,—разсказывалъ Суворовъ становому, — съ послѣдняго зимовья на Мурожную и только что сталъ подыматься на Тальскій хребетъ, a мнѣ на встрѣчу муравьятникъ, да не маленькій, a во какой. У меня кромѣ мѣшка съ лопотью да посошка ничего. Ахъ, думаю, дуй-тя горой, вишь вѣдт. задержка какая! Стою да смотрю на подлеца, a и онъ это сидитъ на заднихъ лапахъ да точно облизывается, a с ъ дороги не сходитъ. Кричалъ-кричалъ. въ мѣдный чайникъ стучалъ, нѣтъ, нейдетъ прочь, нѳ пущаетъ. Вотъ я это перекрестился и пошелъ къ нему навстрѣчу, онъ на заднія лапы да какъ взгребетъ меня. Ну да я не простъ, батожекъ свой бросилъ да и ухватилъ его обѣими руками за горло и ну давить, да такъ» и задавилъ до смерти. Справившись съ медвѣдемъ, забралъ свой мѣшокъ да и поплелся на пріискъ, только ужь дальше Асташевскаго идти не могъ, больно саднили плечи и спина, тутъ я и легъ въ больницу. Нe повѣрили мнѣ по началу. Говорю, пошлите н а дорогу, подберите медвѣдя. Поѣхали конюхи и приволокли удавленика на пріискъ, тутъ я его и продалъ управляющему за пять рублей. Удивились всѣ; эка, говорятъ, y тебя силища-то, медвѣдя задавилъ. Какая, говорю, сила, вотъ прежде посмотрѣли бы,
годовъ съ десятокъ назадъ, такъ точно сила была, когда желѣзные лома о колѣнко свое, какъ прутъ какой, ломалъ надвое». Вотъ каковъ былъ нашъ таежный Суворовъ!"
Н. Латкин. "На сибирских золотых приисках"
